Речь шла о рыцарях, звавшихся Тамплиерами, и носили они красную Т на одеждах своих, покровителем же их был святой Антоний Аббат. Во исполнение сего заключения, магистр был отправлен в Париж, и с ним – командор Гаскони; и в присутствии всего народа, среди которого были и два кардинала – представителя консистории – зачитали процесс и устав их. И, по свидетельству некоторых купцов, присутствовавших при этом, магистр обратился к народу и сказал, что в процессе этом не было правды, потому как он и его рыцари являются добрыми христианами, и ложь, что признались они в подобных вещах; и, когда произносил он эти слова, слуга зажал ему ладонью рот так, что больше он не смог говорить. Затем его и этого командора Гаскони отволокли в капеллу, потом же их вывели и посадили в лодку, и отвезли на островок посреди реки, где был сложен костер; и возвели их на костер и сожгли их вместе с другими тридцатьюсемью рыцарями этого ордена; которые, пока могли говорить, постоянно кричали из огня: «Тела эти принадлежат королю Франции, души же – Богу». Да сжалится Господь над их душами, и, если умерли они несправедливо, прости, Господи, тех, кто причинил им смерть (3).

Брат Ги Сивере (Guido Siverae) – командор Госпиталя Святого Иоанна – привез эти новости на Кипр, вместе с письмом Папы к капитулу главной церкви Никосии, управлял которой Пьер де Эрлан (Pietro de Erlant), епископ Лимассола, распоряжавшийся доходами с резиденции епископа; и отобрал он все средства у церкви: канонические и другие выплаты, все, что осталось, и передал их дому Святого Иоанна Госпитального, дабы окупить затраты старые и новые, производившиеся на [острове] Родос. Таким же образом передал он упомянутому ордену Госпиталя шесть тысяч дукатов, принадлежавшие тамплиерам и хранившиеся у упомянутого епископа Лимассола. И было еще одно письмо Папы, предназначавшееся сеньору Сура (il signor de Sur), направленное против людей и имущества все тех же тамплиеров. Во исполнение чего сеньор Сура отправил в Лимассол, где находились маршал Храма и другие рыцари этого ордена, сеньора Балиана де Ибелин (Balian de Iblin), князя Галилейского. И тот, приехав, сказал упомянутому маршалу, что сеньор Сура, к своему великому огорчению, видел письмо, которое написал ему Папа, и что должен он конфисковать все движимое имущество, а также – все доходы и земельные наделы тамплиеров, и наложить на все свою печать, другую же печать должны наложить сами тамплиеры; и вместе с тем должны были быть арестованы и люди тамплиеров вплоть до нового высокого указа Его Святейшества. Однако, собравшись выполнить должным образом упомянутый апостольский приказ, приехал туда упомянутый князь, дабы отнять их оружие и лошадей; люди же их должны были прийти в Никосию, в выделенное для этого архиепископом место, где им предлагалось с честью отдать все имущество; и дал он им понять, что в случае уклонения или неповиновения готов он был воздействовать всеми возможными способами, дабы заставить их повиноваться, и просил у них прощения и сокрушался, как друг. Маршал, которым был Эмо де Уселле (Hemo de Usellet), и все остальные братья, посовещавшись между собой, ответили ему так:
«Я, маршал Храма, и вместе со мной все братья, весьма удивлены тем, что сеньор Сура послал сказать, что мы должны сдать наше оружие и лошадей, и к тому же угрожает нам, если мы ему не подчинимся; а ведь знает он – а с ним и все бароны Кипрского королевства – что мы их преданно любили; и знает, сколько раз предоставляли мы людей и все наше состояние, дабы поддержать его против тех, кто притеснял его; и настоящее правительство – ведь это мы в бoльшей степени содержали его по поручению Папы, а также королей и князей всего мира. И эта услуга стала сильнейшей причиной упадка нашего ордена, из-за которой пострадали многочисленные храбрые мужи дома Храма во Франции. Теперь же мы скажем им без обиняков, что наше оружие и лошадей наших мы не отдадим живыми; пусть пошлет он [людей], чтобы конфисковали и взяли на хранение поместья и доходы наши, согласно реквизиции апостольской; довольны мы тем, что наложит он свою печать на казну нашу, а мы наложим свою, но да произойдет это там, где будем мы. Что же касается людей наших (4), пусть выберет он одно из наших поместий в этом королевстве, и мы соберемся там; и будем под стражей тех рыцарей и прочих, которых он назначит, вплоть до нового приказа господина апостола [Папы], и то, что случится со всеми остальными [членами] дома Храма, теми, что за морем, да случится и с нами. И просим мы его, умоляя как господина, которому помогали мы в нуждах его, чтобы не пожелал он более того, что мы ему предлагаем, ибо в противном случае мы все еще предпочтем скорее умереть, чем сделать более того, что мы сказали. И если сеньор Сура пожелает удостовериться в жизни нашей, мы просим его провести расследование со всевозможным усердием, потому как – уверены мы – обнаружит он, что твердо придерживаемся мы святой католической веры, и выполняем (5) все то, что заповедует мать святая римская церковь, и, следовательно, мы – добрые христиане, как и многие другие в мире».
С этим ответом князь вернулся в Никосию, и передал все сеньору Сура, которому ответ не слишком понравился. И немедленно разослал он гонцов по всем местам этой страны с повелением, что никто – кем бы он ни был – да не осмелится брать денег от дома тамплиеров; и никто да не осмелится давать их [деньги] от их имени, под страхом смерти и конфискации имущества; и вместе с тем приказал подготовить лошадей и пехотинцев, чтобы послать арестовать их [тамплиеров]. Но прежде послал он к ним мессира Бедуина (Beduin), каноника кафедрального собора, который сказал им, что должны они признать власть сеньора Сура и подчиниться заповедям церкви, и тому, что было им приказано в приговоре; если же не пожелают они явиться добровольно, он заставит их подчиниться силой, собираясь нарушить мир, уверяя их, что, если будут они упорствовать и пожелают защищаться, он всех их уничтожит.
Тамплиеры ответили, что прибудут (6) к нему в течение четырех месяцев, он же пусть за это время приготовит за их счет галеру, на которую пусть посадит одного посланца от себя и одного – от святого апостола [Папы], и подчинятся они тому, что решит о них Его Святейшество. И этот ответ не понравился сеньору Сура, однако отправил он к ним другого посланца, которым был М. Андреа Тартаро (M. Andrea Tartaro) (7), каноник Фамагусты. Который по дороге – в местечке Ниссу – встретил маршала Храма и командора, а с ними - коннетабля, брата сеньора Сура, князя Галилеи, Римондо Висконте (Rimondo Visconte) и других, которые направлялись [в Никосию]; которые после совместного обсуждения, пришли к согласию, утверждая (8) отныне мир между собой; и которым доверился коннетабль – тому, что должны они были обязательно приехать в Никосию. И всех тех, кто приехал, на следующий день призвал к себе сеньор Сура, в свою резиденцию, где долго они беседовали с глазу на глаз в одной из комнат; потом же вышли они в зал, где было много рыцарей и других прелатов, и простого народа, ожидавших того, что должно было случиться, и тамплиеры дали бумагу нотариусу, который прочел ее вслух. Которая [бумага] содержала в себе все символы христианской католической веры, и [заверения в том,] что все присутствующие и все остальные браться их ордена были добрыми христианами; и всегда доказывали они это, борясь вплоть до смерти за католическую веру, как представители и защитники христианства; и что участвовали они во всех действиях, днях и засадах, что устраивали бароны Королевства Иерусалимского и другие паломники, прибывавшие из-за моря [чтобы бороться] против врагов веры Иисуса Христа, Господа нашего, в основном – в замке де Сафе (de Saphet), но и во многих других местах и замках были они. По окончании чтения бумаги поклялся сначала маршал, а потом – командор, и драпьер, и брат-рыцарь от каждого языка, а затем – казначей и два брата-капрала, и поклялись они за себя и за всех других своих рыцарей, что находились в Кипрском королевстве, что твердо верили они во все эти символы веры, и что были они верными христианами; всего же числом их было 118 рыцарей.
И в то время, как этот маршал и командор ожидали в Никосии улаживания этого дела, сеньор Сура обеспечил Лимассол вооруженными людьми – как конниками, так и пешими, – а также послал из Фамагусты галеры и корабли, чтобы перевезти (9) их по морю. Затем же послал сеньор Сура за виконтом и многими рыцарями, приором Госпиталя со множеством прелатов и монахов, которым приказал зачитать папское послание, в котором говорилось, что должен он был лично арестовать тамплиеров, а также – их казну и движимое имущество, ибо порицаются они как еретики и неверующие, противные христианским заповедям; еще же, в другом письме, вложенном в папское послание, содержались главы процесса, учиненного королем Франции над теми, что принадлежали его королевству. Однако сказал он, что нужно пойти и учесть и наложить клеймо на все имущество, что было в Храме в Никосии. И пошли они, и нашли очень мало, потому как тамплиеры не дремали; и поскольку маршал увидел, что виконт и остальные направились к монастырю Храма, он с другой стороны со всем своим сопровождением, кроме командора Кипра и его товарища, и командора Псимолофу (Psimolofo), отправился в Лимассол. Записав и учтя все, заперли они двери капеллы и сняли веревки у колоколов, дабы не служили внутри мессы, и не звонили бы в колокола; после чего снова отправился в путь командор со своими товарищами, и пошел в Лимассол. В это самое время сеньор Сура послал [людей] в Баффо (Baffo) и Фамагусту (Famagosta), и приказал наложить клеймо и учесть все имущество тамплиеров; в поместья же назначил он наместников, распоряжавшихся доходами.
Три дня был заперт Храм в Никосии; однако король Генрих вернул монахов, которые позволили, чтобы закрыта была капелла Храма, дабы не проводились ежедневно службы Господу нашему в священном монастыре, который был весьма плохо возведен; и вот, будучи лишенным своего господства, приказал король открыть церковь и сорвать печати, и положил он, что священники, имевшие ежегодные выплаты и заработки, должны были проводить там богослужения, и особо – два капеллана, что были назначены служить мессы для короля Генриха Толстого, таков был приказ (10).
В Лимассоле тамплиеры, видя столько людей в снаряжении, бродивших вокруг с оружием, посчитали это для себя великим унижением; из-за которого однажды снова сели они в седло и, вооруженные, в боевом порядке, отправились по землям, ища повод схватиться с людьми сеньора Сура, и положить конец своей жизни. Но начальники людей сеньора Сура, догадавшись о том, что хотели они сделать, и, не будучи в тот день в боевой готовности, сделали вид, что заняты другим; и в ту же ночь осадили они дом тамплиеров: и на улицах, и на крышах, и послали сказать маршалу, командору и другим братьям, что должны они сдать своих лошадей и оружие, как договорились они с сеньором Сура, в противном случае будут они действовать так, что ожидает их худшая участь. Тамплиеры, видя, что вынуждены они уступить, и что окружены они так, что не могут выйти из своего жилища, послали свое оружие и лошадей своих в дом короля в Лимассоле. Тогда капитаны сеньора Сура вошли в жилище Храма и захватили все имущество тамплиеров; и вместе с тем арестовали они Амфредо де Сканделиона (Amfredo de Scandelion), Адама де Кафрана (Adam de Cafran) и Пьера Исака (Piero Isac), и начали проводить опись и накладывать клеймо на все. Нашли они там оружие пехотинцев, 930 кольчуг, 970 арбалетов, 640 шлемов с забралом и огромное число набедренников, наколенников, щитов, копий, стрел и других боеприпасов, не считая того оружия, что было у людей и на их лошадях; обнаружили они огромные запасы основной провизии: бобы, вина, соленое мясо и сыры, подковы и гвозди для лошадей; нашли они двадцать полных бочек и такое множество других припасов, что, пожелай кто-нибудь описать их все, это заняло бы слишком много времени, ибо сам король вряд ли обладал подобными запасами; денег же нашли они крайне мало, всего лишь сто двадцать тысяч белых бизантов; остальные же были так тщательно спрятаны, что так никогда и не смогли узнать – где они. Серебра было найдено 150 марок, и на все наложена была печать сеньора Сура, и была выставлена охрана вокруг дома, где остались четверо: капралы в компании людей сеньора Сура.
Другие же тамплиеры были посланы: маршал с частью рыцарей – в поместье Хирокития (Chierochitia), а командор с другими – в поместье Ермасойя (Geromassoia), оба поместья принадлежали Храму; и, дабы не сбежали, охранялись они рыцарями, туркополами и пехотинцами сеньора Сура. И была положена им провизия: на каждых двух братьев полагался один мясной рулет в день, шесть хлебов и полторы кварты вина, в рыбный день – три кварты рыбы, а в день яиц и сыра – яиц и сыра, сколько пожелают. По правде говоря, их слуги тратились по обычаям Кипрского двора, и каждый – по своим возможностям; сверх этих расходов тратили лишь два рыцаря в Ермасойе и два – в Хирокитии, у которых была повозка, чтобы отовариваться. Затем сеньор Сура приказал отвезти в дом свой в Никосии серебро, деньги и другое ценное движимое имущество, посчитав, что будет оно в большей сохранности в его доме, чем в Лимассоле; и продал он всех мулов и все остальное, что могло быстро испортиться. В это же время в Никосии приказал он открыть целларий Храма, и приказал продать все, вплоть до тряпок, салфеток и скатертей; оружие братьев и прочее оружие, а также боеприпасы сложил он вместе с теми, что принадлежали королю; слуг же тамплиеров послал он на строительство Фамагусты. Потом предвидел он, что тамплиеры написали и послали деньги в Геную, дабы снарядить галеры и секретно прибыть и отнять все, и, во избежание подобного скандала, отослал он маршала, командора Кипра, драпьера, командующего туркополами, казначея и командора Апулии с надежной охраной в поместье Лефкара (Levcara), находившееся между равниной и горами, где и провели они около пяти лет.

Последним же прибыл брат Пьер (fra Piero), епископ Родоса и легат папского престола. Коий, в присутствии епископов Кипра и многих других монахов зачитал письма Папы Клемента пятого, которые объявляли, что тамплиеры должны отказаться от плаща и знака тамплиерского, имущество же их должно отойти к ордену Госпиталя Святого Иоанна. Приказания писем этих были тотчас же исполнены: с братьев сняли платье, Госпитальерам же были переданы церковь Храма в Никосии с их резиденцией при королевском дворе, замок в Гастрии (Gastria) с поместьями Гастрия (Gastria) и Камарес (Camares), церковь и дом Святого Антония в Фамагусте, поместья Мора (Mora) и Ангастина (Angastina) в округе Массария (Massaria) (11), поместье Темплос (Templos) в Черинесе (Cerines), поместье Инья (Ignia) в округе Круссохо (Chrussoco), поместье Акурцо (Acurzo) в округе Бафо (Bapho), Калоенната (Caloiennata) в округе Авдимо (Avdimo), замок и поместье Колосси (Colosso), Тракони (Traconi), Ассомато (Assomato), Фассури (Fassuri) и Эрими (Erimi) (12), Логара (Logara), Кира (Chira), Вилле (Ville), Сан Константин (San Constantin), Аракопа (Aracopa), Дьерона (Dierona), Ливики (Livichi), Сан Паоло (S. Paolo), Сикоперта (Sicoperta), Адрако (Adraco) и другие луга Лонгары (Longara); Кьеллакия (Chiellachia), Вигла (Vigla), Андуклиоти (Anduclioti), Санида (Sanida), Эфтагонья (Eftagogna) (13), Челонари (Celonari), Арменокори (Armenocori), Монагрулли (Monagrulli) и прочие луга Келлакии (Chellachia); Джеромассойя (Geromassoia) с ее крепостью и Матиколони (Mathicoloni), Йерасса (Ierassa), Апсиу (Apsiu), Парамида (Paramida) и Манроммено (Manrommeno), все в округе Лимассола; поместье Кьерокития (Chierochitia) с резиденцией в крепости, и поместье Латуру (Laturu) в округе Мазото (Masoto); поместья Акьера (Achiera), Миццеро (Mizzero), Мавровуно (Mavrovuno), Катомони (Catomoni), Агрокипия (Agrochipia), Пальохора (Pagliochora), Маррулена (Marrulena), Кампин (Campin), Сан Ройи (San Roii), Псимолофо (Psimolopho), Като Дефтера (Cato Deftera) и Трипи (Tripi) в округе, подвластном виконту. И таким образом был положен конец ордену Храма, и все их [тамплиеров] имущество было передано ордену Госпиталя.

И поскольку (14) не стоит больше говорить об этих тамплиерах, раз уж исчез их орден, хорошо будет сказать еще о его [ордена] происхождении, поскольку не говорилось о том в начале, скажем хотя бы после их конца. По взятии святого города Иерусалима нашими христианами девять латинских баронов и князей, среди которых были Угоне Пагано (Ugone Pagano) [Гуго де Пейн - прим.Г.Р.], Готтофредо де Санто Эдомаро (Gottofredo de Santo Edomaro) [Годфруа де Сент Омер - Г.Р.] со многими соратниками, дали обет безбрачия и повиновения перед патриархом, взяли на себя ответственность за безопасность христиан, бродивших в тех краях. Было им выделено поле перед храмом Господним, дабы возвели они там дворец с комнатами для всех, и содержали там достойный и полный арсенал; и были они названы Тамплиерами. Которые ходили вооруженными до зубов, были наисчастливейшими и не знающими поражений, и возвращались они домой с победой и с останками врагов, и не умирали неотомщенными. Когда же позже сложили они оружие, не было в мире обычаев более гуманных и более мудрых, чем их обычаи. На совете, что проведен был во Франции, в Трикасси (Tricassi), в 1108 году [собор в Труа состоялся 14 января 1128 года - прим.Г.Р.], на котором присутствовал епископ из Альбано (Albano), легат папы Гонория, было приказано этим тамплиерам носить белоснежные длинные одежды, без креста; но во времена папы Евгения, затем последовавшего, был дан им знак отличия – красный крест на одежде, либо же буква "Т", означавшая Templo (Храм). За короткое время этот орден стал богатейшим, потому как, наперебой короли и князья всего мира даровали им территории и земли.