Тамплиеры
Главная | ОРДЕН ТАМПЛИЕРОВ В СОЦИАЛЬНОМ КОНТЕКСТЕ - Форум | Регистрация | Вход
[ Обновленные темы · Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ]
  • Страница 1 из 1
  • 1
Форум » Разное о Тамплиерах! » Все о Тамплиерах » ОРДЕН ТАМПЛИЕРОВ В СОЦИАЛЬНОМ КОНТЕКСТЕ (ОРДЕН ТАМПЛИЕРОВ В СОЦИАЛЬНОМ КОНТЕКСТЕ)
ОРДЕН ТАМПЛИЕРОВ В СОЦИАЛЬНОМ КОНТЕКСТЕ
tamplieresДата: Пятница, 11.02.2011, 23:38 | Сообщение # 1
Admin
Группа: Администраторы
Сообщений: 34
Репутация: 0
Статус: Offline
В письме от 13 января 1308 года король Германии Альбрехт I Габсбург, отвечая на послания короля Франции Филиппа IV, описывающие арест тамплиеров, после стандартного выражения печали по поводу поворота событий и восхваления собственной роли как первейшего в деле защиты веры отмечал, что «хотя любой человек, совершивший подобное ужаснейшее злодеяние заслуживает всяческого порицания и проклятия, все же священнослужитель должен быть подвергнут еще большему осуждению, поскольку его сияющая жизнь должна была бы являться зерцалом и примером для других»[1]. На протяжении 193 лет своего существования Орден на самом дел занимал такое положение, которое делало его «зерцалом и примером для других», делало его особенно чувствительным индикатором, а также проводником социальных изменений[2]. Данная работа представляет собой попытку проследить подобные взаимоотношения между Орденом и социальной средой.

Романский мир конца XI – начала XII веков представлял пороки и добродетели сплетенные в схватке за обладание человеческими душами, причем первые пытаются одолеть последних либо в открытом противостоянии, либо путем соблазна. После упорной схватки два наиболее преобладающих порока – Роскошь и Жадность – оказываются побеждены, и Мудрость устанавливает на Земле свое царство мира и гармонии – вот тот конец, на достижение которого должны быть направлены все бренные заботы[3]. Этот мир – мир, в котором появлялись на свет крестоносцы – был тем самым местом, где подобные противоборства происходили как в метафизическом плане, так и в буквальном смысле. Особого рвения в этой борьбе, не находящего себе примеров более нигде в Христианском мире, добились поселенцы первого поколения в государствах крестоносцев после 1099 года. Прямым свидетельством подобного рвения служит клятва, которую двое рыцарей, основавших в 1119 году то, что впоследствии станет Орденом Храма, - Гуго де Пейн и Готфрид де Сен-Омер – принесли, согласно сообщению Вильгельма Тирского, перед Патриархом Иерусалимским. Клятва заключалась в обещании вести жизнь сродни монашеской: следовать обетам бедности, целомудрия и послушания, которые, однако, рассматривались как предваряющие главную богоугодную задачу, добровольно возложенную на себя рыцарями – защиту пилигримов, регулярно пребывающих с Запада посетить Святую землю. Здесь абстрактный и буквальный уровни понимания смешиваются. Сама жизнь являлась паломничеством, в котором верой и надеждой можно было достичь милости, т.е. истинной любви Божьей, и будущего спасения, в то же время, как крестовые походы как таковые возникли именно из маршрутов паломников, направляющихся в Святую землю. Милость Божья – это цель паломничества, и первые тамплиеры были полны решимости защитить идущих к этой цели[4].

Такая преданность рыцарей Храма поставленной задаче была следствием импульса, охватившего большинство из их поколения. Воодушевленные появившимися в результате папских реформ XI века идеями очищения церкви и христианского мира, распространением мирных тенденций в феодальном обществе и успехом Первого Крестового похода многие люди, либо собираясь в группы, либо в одиночку, старались очистить свою жизнь от грехов, порой пытаясь совершить какое-либо богоугодное дело, а порой просто стараясь уйти от соблазнов и пороков земной жизни. Именно таким образом возник ряд долговечных монашеских орденов, таких как картезианцы или цистерцианцы, однако одновременно с ними те же самые явления вызвали к жизни и множество других куда менее продолжительных авантюр, а также различные брожения, подогреваемые народной ересью. Первые тамплиеры были типичными представителями своего поколения: набожные миряне, ищущие подходящее проявление своим религиозным импульсам. И все же на природу их деятельности сильное влияние оказала идея, зародившаяся в результате реформ XI века, а именно – идея о «воине христовом» (miles Christi), которая, как продемонстрировал профессор Дюби, была генерирована специально с целью как-то контролировать военные побуждения знати, более не сдерживаемые рамками ни королевской, ни судебной власти[5]. Мир и затишье, которые могли принести паломничества во имя Бога, а также их продолжатели – Крестовые походы – являлись выражением этой идеи на практике. Их предназначением было, во-первых, уменьшение разрушений, производимых рыцарским сословием внутри Христианского мира, а во-вторых, употребление этой воинской энергии знати против язычников и вообще всех папских врагов. Таким образом, признавался тот факт, что военный инстинкт знати не может быть упразднен. Наоборот, само употребление слова miles для описания любого представителя рыцарского сословия во Франции показывает, что в своем собственном представлении знать была неразрывно связана с военной деятельностью[6]. Примечательно то, что термином miles называют себя и тамплиеры в своем Латинском Уставе: в заглавии, звучащем как Incipit prologus Regule pauperum commilitorum Christi Templique Salomonici, а также во второй главе, названной «О воине Христовом»[7].

Развитие концепции miles Christi сопровождалось усердными попытками найти идеологию, оправдывающую участие христианина в войне и снимающую все моральные противоречия, заложенные в этой идее. Работы теологов и, в последствие, знатоков церковного канонического права, развивающие эту идеологию, были тщательно анализированы профессором Фредериком Расселом, который продемонстрировал, что, опираясь на труды Августина, они утверждали, что война необходима как лекарство от греха, поскольку праведный воин обязан спасти общество от вреда, наносимого приспешником зла. В виде аллегории борьбы пороков и добродетелей это означало, что царство мира и гармонии, возглавляемое Мудростью, может быть достигнуто только лишь, если все злоумышляющие будут побеждены. Однако наиболее важным пунктом здесь было то, что воин мог действовать только под командованием действительно легитимной власти, в которой к эпохе Григория VII стало видеться папство[8]. Доктор Йан Робинсон показал, как Григорий VII применил теорию на практике, используя военную силу для защиты владений папства, превратив, таким образом, раннесредневековое представление о «воине Христовом» как монахе, борющемся с дьяволом посредством молитв и месс, в представление о воине, сражающемся в буквальном смысле этого слова настоящим оружием[9].

То, что эти идеи стали частью представлений духовенства, связанных с Крестовыми походами начала XII века, может быть показано на примере двух цитат (хотя выбрать можно было бы и больше) из труда Фульхерия Шартрского, капеллана Балдуина, первого короля Иерусалима. Армия Балдуина, возвращающаяся из похода под Эдессу в 1100 году, была задержана мусульманами в узком проходе к северу от Бейрута. Неоднократно будучи на грани поражения, христианская армия все-таки пробила себе дорогу, одержав обеду, которая с точки зрения Фульхерия несомненно была чудом, ниспосланным Господом.

Воистину свершилось с нами и для нас то, что Он рек через пророка израильтянам: «Если вы будете поступать по уставам моим, то я вознагражу вас тем даром, что пятеро из вас прогонят сто, и сто из вас прогонят тьму» (Левит 26:8). И поскольку мы подвергались многим страданиям день и ночь служа Ему, и не полагаясь более ни на кого, Он чудесным образом сломил вражескую гордыню. И поскольку в беде мы были преданы Господу нашими сердцами, Он воздал нам за наше смирение.

В сентябре следующего года король Балдуин обращался с речью к своим войскам перед битвой с египтянами при Рамле. Фульхерий вкладывает ему в уста следующие слова:

Соберитесь, воины Христовы, возрадуйтесь духом и ничего не бойтесь! Ведите себя мужественно и в бою вы будите крепки. Я молю вас, сражайтесь за спасение своих душ; восславьте повсюду имя Христа, нещадно поносимое и оскорбляемое этими выродками, не верящими ни в его Рождение, ни в Воскрешение. И если вы погибнете здесь, то, несомненно, примкнете к блаженным и спасшимся. Врата райского царства уже открыты для вас. Если же вы оставите поле боя победителями, ваша слава не померкнет среди христиан.

После этого он добавляет, низводя тем самым всю речь до уровня простой обыденности: «Если же вы все-таки собираетесь бежать, то помните, что Франция на самом деле за многие мили отсюда»[10]. Чистота устремлений уничтожить противников истинной веры, проистекающая из послушания закону Божьему, помогает христианину-воину добыть благословление Господа. Христианское смирение оказывается сильнее языческой гордости.

Устав ордена тамплиеров со всей точностью следует концепции miles Christi. Пролог к уставу начинается словами: «Наше воззвание обращено в первую очередь ко всем тем, кто не желает следовать своей собственной воле и хочет с чистой и верной душой служить Царю небесному как рыцарь, и желает с усердием нести вечно благородное оружие послушания». Особая природа воззвания подчеркивается контрастом с теми, кто сражается, не будучи уверенными в чистоте своих устремлений: «Этим мы увещеваем вас, кто доныне вел жизнь светских рыцарей, для которых не закон Иисуса Христа был основанием, а лишь мирские причины, последовать за теми, кого Господь избрал из толпы, обреченной на вечные муки, и кому он повелел в великой милости своей защищать Святую Церковь, и спешить присоединиться к ним навеки». Во второй главе устава просматриваются миротворческие мотивы XI века: «Ведь орден рыцарства возродился и расцвел заново, тогда как прежнее рыцарство не радело о справедливости, которая составляет его обязанность, и не исполняло того, что должно было исполнять: защищать бедных, вдов, сирот и Церковь, но склонилось к грабежам и убийствам». Убежденность, что причастность к ордену дарует человеку особый статус в глазах Бога, еще более усиливается в девятой главе, где описывается наслаждение, с которым рыцари Храма внимают церковной службе, духовно подготавливающей их к праведной войне: «… вы же, отринув этот бренный мир и презрев муки, приносимые вашим телом, поклялись в вечной любви Господу: укрепленные вкушением божественной плоти, освященные и воодушевленные заповедями Господа нашего – по окончании таинства божьего никто да не устрашится идти в битву, но приготовиться увенчать чело свое короной». Визуально это несколько таинственное утверждение могло выражаться в символической процедуре подношения белого одеяния исключительно рыцарям, принявшим сан. Глава пятьдесят седьмая как бы подводит итог: «Мы верим, что божественным провидением в Святой Земле создан новый орден, и что он объединил рыцарство и веру, и что рыцарь, вооруженный не только мечом, но и верой, может убивать врагов Господа без греха». Данные идеи оказали настольно сильное влияние на людские предрассудки того времени, что уже даже в то время в «некоторых районах за горами» у ордена появились подражатели, которых Устав называет «лже-братьями»[11].

Таким образом, появление ордена Храма видится следствием развития идеологии рыцарства, заботу о которой церковь проявляла еще со времен папства Льва IX. Но даже в этом случае новорожденный рос не без посторонней помощи, поскольку теоретические положения, на основании которых орден был создан, нуждались в апробации из вне. Устав называет сообщество тамплиеров «новым орденом», т.е. «орденом нового типа», в то время как письмо поощрения и утешения, по всей вероятности адресованное одним из первых членов ордена и тем самым датирующееся концом 1120-х годов, наглядно демонстрирует как сомнения самих тамплиеров, так и общий скептицизм того времени[12]. Важность этого письма заключается в том, что само его существование заставляет нас воздержаться от поспешного вывода об очевидности успеха тамплиеров. Тем не менее, содержание письма в очередной раз доказывает наличие связи межу появлением ордена и бытовавшими в то время церковными и рыцарскими ценностями. Письмо возвращается к бытовавшему тогда вопросу о задачах рыцарства, поскольку в XI веке предлагалось несколько вариантов ответов на него[13]. Оно напоминает тамплиерам о продолжающейся борьбе за их души, в которой дьявол своими кознями старается сбить их с пути истинного служения Богу, чему следует всячески противостоять. «Не вводите самих себя в заблуждение: каждому из нас воздается согласно заслугам его. Крыши домов принимают на себя и дождь, и град, и ветер, но если не было бы крыши, то что можно было бы делать в самом доме?» (здесь и далее отрывки из «Письма рыцарям Христовым Храма Иерусалимского» даются в переводе А. Трубникова – прим. пер.). Дело рыцарей ордена достойно почтения. «Мы говорим об этом, братья, потому что слышали о том, что некоторые из вас смущены некими неблагоразумными людьми, которые говорят, что ваша профессия, которой вы посвятили свою жизнь – поднимать оружие против врагов веры и за мир, для защиты Христиан – что эта профессия незаконна или губительна, что она является грехом или помехой для спасения». Христианское представление о справедливой войне встречается и еще в одном месте: «Так как его цель свести на нет это дело, извращая ваши стремления, утверждая, что когда вы убиваете, то вы делаете это из ненависти и от жажды насилия, а когда вы берете трофеи, он говорит, что вы делаете это из жадности. Вы же не попадайтесь к нему в сети, потому что если вы и убиваете, то вы имеете, все основания, чтобы ненавидеть, и когда вы берете трофеи, у вас есть все основания быть корыстными. Я говорю «у вас есть честные основания для ненависти», потому что вы ненавидите не людей, а грешников. Я говорю «у вас есть основания быть корыстными», потому что брать у них все, что вы в состоянии унести, вполне законно из-за их греховности, и вы по справедливости становитесь владельцами, того, что может вознаградить ваш труд». Если дьяволу не удается преуспеть в извращении намерений рыцарей, он пытается убедить их оставить начатое дело ради поиска более высокой цели. И вновь здесь кроется ловушка, поскольку Господь судит человека не по внешним обстоятельствам, а по его внутренней вере. Не должны тамплиеры поддаваться и еще более коварному соблазну признать, что все мирские заботы, с которыми рыцарям Храма часто приходится сталкиваться, являются лишь досадным отвлечением от состояния столь желанного миросозерцания. Не простолюдины, но только «воины Христовы» могли утверждать, что «Он наш Господь, а мы Его слуги, и Он поместил всех из нас в своем большом доме, и его закон гласит, что, кто бы из нас каким путем не шел к спасению, самый смиренный будет вознагражден более остальных». Тамплиеры готовы выполнять свой долг, даже если им не суждено никакого мирского вознаграждения: «Ведь я думаю, что ни один мудрец среди вас не будет отрицать, что чем более ценна добродетель, тем более она скрыта». Таким образом, главная идея письма заключается в исключительной важности согласно представлениям того времени «внутренней веры» или мотивов, которыми руководствуется человек[14].

 
Форум » Разное о Тамплиерах! » Все о Тамплиерах » ОРДЕН ТАМПЛИЕРОВ В СОЦИАЛЬНОМ КОНТЕКСТЕ (ОРДЕН ТАМПЛИЕРОВ В СОЦИАЛЬНОМ КОНТЕКСТЕ)
  • Страница 1 из 1
  • 1
Поиск:

Tamplier© 2008-2011